Летний топ крючком.





Летний топ крючком. 88071 





Прекрасный ажурный топик для жаркого лета.





 





Летний топ крючком. 18675




 




 







 





Летний топ крючком. 78410







Летний топ крючком. 80057





 





 





Летний топ крючком. 99224





 



Если понравилась запись, нажмите «нравится», затем кнопку «понравилось»

Жакет спицами.





Жакет спицами. 75860





 





Жакет спицами. 72075





Описание взято из журнала "Сабрина" №6/2006 г. Ажурный жакет связан спицами №6 из 450/550 г бежевой пряжи New Soft (70% хлопка, 30% микроволокна, 90 м/50 г). Размеры 36/38 и 42/44. Как связать жакет спицами 


Жакет спицами. 62049 Жакет спицами. 49683




 







 





Жакет спицами. 47963





 





Жакет спицами. 11947





Современные стихи на разрыв аорты





Современные стихи на разрыв аорты 30400





 





Современные стихи на разрыв аорты 29337Есть стихи, которые с каждым словом вынимают из тебя все нервы и сматывают их в тугой-тугой клубок, натягивая так, что еще крошечное усилие, и нерв лопнет с оглушительным «бздынь!».





После этого бы наступила катарсическая тишина и благолепие, но нет — нерв не рвется, но натянут до боли в гландах от невыплаканного, до искр из глаз.





Есть стихи, которые щекочут изнутри ребра и перехватывают дыхание. Стихи, которые понимают тебя лучше самых близких людей. Стихи, от которых встают дыбом волосы по всему телу. Стихи, которые приносят боль и облегчение одновременно.





Это стихотворения современных авторов. Они написаны по-другому, они читаются по-другому. Это не Пушкин, не Тютчев и не Некрасов — в них слишком много личного для каждого из нас. Они забираются дальше.





Глубокого катарсиса вам, друзья.





 





Современные стихи на разрыв аорты 14952


 





Аля Кудряшева (izubr), 2007





Мама на даче, ключ на столе, завтрак можно не делать. Скоро каникулы, восемь лет, в августе будет девять. В августе девять, семь на часах, небо легко и плоско, солнце оставило в волосах выцветшие полоски. Сонный обрывок в ладонь зажать, и упустить сквозь пальцы. Витька с десятого этажа снова зовет купаться. Надо спешить со всех ног и глаз — вдруг убегут, оставят. Витька закончил четвертый класс — то есть почти что старый. Шорты с футболкой — простой наряд, яблоко взять на полдник. Витька научит меня нырять, он обещал, я помню. К речке дорога исхожена, выжжена и привычна. Пыльные ноги похожи на мамины рукавички. Нынче такая у нас жара — листья совсем как тряпки. Может быть, будем потом играть, я попрошу, чтоб в прятки. Витька — он добрый, один в один мальчик из Жюля Верна. Я попрошу, чтобы мне водить, мне разрешат, наверно. Вечер начнется, должно стемнеть. День до конца недели. Я поворачиваюсь к стене. Сто, девяносто девять.









Мама на даче. Велосипед. Завтра сдавать экзамен. Солнце облизывает конспект ласковыми глазами. Утро встречать и всю ночь сидеть, ждать наступленья лета. В августе буду уже студент, нынче — ни то, ни это. Хлеб получерствый и сыр с ножа, завтрак со сна невкусен. Витька с десятого этажа нынче на третьем курсе. Знает всех умных профессоров, пишет программы в фирме. Худ, ироничен и чернобров, прямо герой из фильма. Пишет записки моей сестре, дарит цветы с получки, только вот плаваю я быстрей и сочиняю лучше. Просто сестренка светла лицом, я тяжелей и злее, мы забираемся на крыльцо и запускаем змея. Вроде они уезжают в ночь, я провожу на поезд. Речка шуршит, шелестит у ног, нынче она по пояс. Семьдесят восемь, семьдесят семь, плачу спиной к составу. Пусть они прячутся, ну их всех, я их искать не стану.





Мама на даче. Башка гудит. Сонное недеянье. Кошка устроилась на груди, солнце на одеяле. Чашки, ладошки и свитера, кофе, молю, сварите. Кто-нибудь видел меня вчера? Лучше не говорите. Пусть это будет большой секрет маленького разврата, каждый был пьян, невесом, согрет, теплым дыханьем брата, горло охрипло от болтовни, пепел летел с балкона, все друг при друге — и все одни, живы и непокорны. Если мы скинемся по рублю, завтрак придет в наш домик, Господи, как я вас всех люблю, радуга на ладонях. Улица в солнечных кружевах, Витька, помой тарелки. Можно валяться и оживать. Можно пойти на реку. Я вас поймаю и покорю, стричься заставлю, бриться. Носом в изломанную кору. Тридцать четыре, тридцать...





Мама на фотке. Ключи в замке. Восемь часов до лета. Солнце на стенах, на рюкзаке, в стареньких сандалетах. Сонными лапами через сквер, и никуда не деться. Витька в Америке. Я в Москве. Речка в далеком детстве. Яблоко съелось, ушел состав, где-нибудь едет в Ниццу, я начинаю считать со ста, жизнь моя — с единицы. Боремся, плачем с ней в унисон, клоуны на арене. «Двадцать один», — бормочу сквозь сон. «Сорок», — смеется время. Сорок — и первая седина, сорок один — в больницу. Двадцать один — я живу одна, двадцать: глаза-бойницы, ноги в царапинах, бес в ребре, мысли бегут вприсядку, кто-нибудь ждет меня во дворе, кто-нибудь — на десятом. Десять — кончаю четвертый класс, завтрак можно не делать. Надо спешить со всех ног и глаз. В августе будет девять. Восемь — на шее ключи таскать, в солнечном таять гимне...





Три. Два. Один. Я иду искать. Господи, помоги мне.





 





Современные стихи на разрыв аорты 61598


 





 





Виктория Райхер (neivid), 2004





Из бушующего сегодня относительно спокойное завтра выгрызая, на него надеясь (а может, его и боясь) — не суетись. Будет день, будет пища, будет станция Сходня. Будет варенье на завтрак, запах хлеба, звонок трамвая, будет куча приятных безделиц, римская вязь и под вечер желтеющий лист на ладонь слетит. Окстись. Будет солнечного обмана еще неистово много, где-то выясняющего отношения с твоей собственной голой душой. Будет сказочного романа продолжение и в даль дорога, будет вообще разное еще продолжение, уточнение, мнение, бдение, пошел, пошел. Не стой, как столб, не стой под стрелой, не жалей себя, не носи тряпья. Не морщи лоб, не ходи злой, не ругай, любя, не опускай копья. И не корми соловья — баснями. Корми соловья — песнями. И усталую прядь со лба сними, и тревогу с себя в толпе сними. Сними рубашку, потискай кошку. Из бушующего сегодня не забудь ни строчки. А там, в относительно спокойном завтра, себя вспоминая, позавидуй немножко. Себе — тому, который сегодня, сидит, бушующий, в своей одиночке. Ничего себе ночка. Будут лучшие, я тебе обещаю, гораздо лучшие, я точно тебе обещаю, будет день, будет утро, разбудит лучами, подаст варенье на завтрак, возникнет станция Сходня. И не волнуйся ты больше про завтра, ну подумаешь — какое такое завтра, в конце концов, вовсе и нет никакого такого завтра. Потому что вчерашнее завтра — посмотри в окно! — это уже сегодня.





 





Современные стихи на разрыв аорты 38840


 





Владимир Строчков, 1992





Я говорю, устал, устал, отпусти,


не могу, говорю, устал, отпусти, устал,


не отпускает, не слушает, снова сжал в горсти,


поднимает, смеется, да ты еще не летал,


говорит, смеется, снова над головой


разжимает пальцы, подкидывает, лети,


так я же, вроде, лечу, говорю, плюясь травой,


я же, вроде, летел, говорю, летел, отпусти,


устал, говорю, отпусти, я устал, а он опять


поднимает над головой, а я устал,


подкидывает, я устал, а он понять


не может, смеется, лети, говорит, к кустам,


а я устал, машу из последних сил,


ободрал всю морду, уцепился за крайний куст,


ладно, говорю, но в последний раз, а он говорит, псих,


ты же летал сейчас, ладно, говорю, пусть,


давай еще разок, нет, говорит, прости,


я устал, отпусти, смеется, не могу, ты меня достал,


разок, говорю, не могу, говорит, теперь сам лети,


ну и черт с тобой, говорю, Господи, как я с тобой устал,


и смеюсь, он глядит на меня, а я смеюсь, не могу,


ладно, говорит, давай, с разбега, и я бегу.





 





Современные стихи на разрыв аорты 11360


 





Александра Закирова (Аксолотль), 2007





Я же долбаный кинестетик, мне подавай


порельефнее кружку, а в кружке горячий чай;


мне бы только зарыться носом, уткнуться лбом,


и шептать — хоть чужой, но знаком же, знаком, знаком;


мне бы руку в мешок с крупою и там забыть;


я из тех, кто касанием лёгким здоров и сыт;


я из тех, кто, нащупав под свитером тонкий шрам,


сладко морщится; я вообще-то поклонник травм,


швов, царапин и лёгкой небритости; у меня


пальцы голодны, и настолько, что аж звенят,


их бы в бархат бы синий, в глину бы, в пластилин,


в мякоть персичную, в айвовую — хоть один;


их пустить в экспедицию, в пешую, в кругосвет,


вот они огребли веселий бы и побед,


вот вернулись они б истёртые, с ломотой,


но зато не кусала больше б их, но зато


не трепала бы хвост котовий, как чётки, не


топила б себя ни в ванной и ни в вине.


я же долбаный кинестетик, и вместо слов


пальцы душат запястья, молча, до синяков.





 





Современные стихи на разрыв аорты 54929


 





 





 





Александр Микеров, 2009





Лучше тебе не знать из каких глубин


добывают энергию те, кто отчаянно нелюбим,


кто всегда одинок словно Белый Бим


Черное ухо;


как челюскинец среди льдин -


на пределе слуха -


сквозь шумной толпы прибой


различить пытается хоть малейший сбой


в том как ровно, спокойно, глухо


бьется сердце в чужой груди.





Лучше тебе не знать из каких веществ


обретают счастье, когда тех существ,


чье тепло столь необходимо,


нету рядом; как даже за барной стойкой


одиночество неубиваемо настолько,


настолько цело и невредимо,


что совсем без разницы сколько


и что ты пьешь -


ни за что на свете вкуса не разберешь,


абсолютно все оказывается едино;


и не важно по какому пути пойдешь,


одиночество будет необходимо,


в смысле — никак его не обойдешь.





Лучше тебе не знать из каких ночей


выживают те, кто давно ничей;


как из тусклых звезд, скупо мерцающих над столицей,


выгребают тепло себе по крупицам,


чтоб хоть как-то дожить до утра;


лучше не знать как им порой не спится,


тем, кто умеет читать по лицам -


по любимым лицам! -


предстоящий прогноз утрат.


Тем, кто действительно будет рад,


если получится ошибиться.





Лучше тебе не знать тишины, говорить, не снижая тона,


лишь бы не слышать в толпе повсеместного стона:


чем я ему так нехороша?


чем я ей столь не угоден?


Громкость — самая забористая анаша,


лучшая из иллюзий, что ты свободен;


и ещё — научись беседовать о погоде,


способ всегда прокатывает, хоть и не нов,


чтоб любой разговор вести не спеша,


лишь бы не знать из каких притонов — самых безрадостных снов -


по утрам вытаскивается душа.





Лучше тебе не видеть всех этих затертых пленок,


поцарапанных фотографий -


потому что зрачок острее чем бритва;


лучше не знать механизм человеческих шестеренок,


у которых нарушен трафик,


у которых не жизнь, а сплошная битва -


и никто не метит попасть в ветераны:


потому что их не спасет ни одна молитва,


никакой доктор Хаус не вылечит эти раны.





Лучше тебе не знать ничего о них, кроме


факта, что те, кто всегда живут на изломе,


отлично владеют собой и не смотрятся лживо,


если хохочут, будто закадровым смехом в ситкоме;


что те, кто всегда веселы, и ярко сияют, и выглядят живо —


на деле


давно


пребывают


в коме.





 





Современные стихи на разрыв аорты 91889


 





Ася Анистратенко, 2007





говоришь сам себе, что прошла зима,


пережил то, что смог; что не смог, — оставил


так, как есть; не сошел до конца с ума,


закалился в процессе не хуже стали,


вышел в мир, осмотрелся, раскрыл ладонь -


подкормить голубей у седой скамейки,


рассказал им, что свил сам с собой гнездо


там, внутри, где прописан до самой смерти,


рассказал им, что видел плохие сны,


что на кухне пригрелся у батареи,


но зимы не растопишь ничем земным,


а земное в тебе, говоришь, стареет...


рассказал бы еще, но в ушах свистит,


и карман обмелел, и ладонь пустая...


иногда для того, чтобы всех простить,


одного воскресения не хватает.





 





Современные стихи на разрыв аорты 70024





 





 





Вера Полозкова, 2013





попробуй съесть хоть одно яблоко


без вот этого своего вздоха


о современном обществе, больном наглухо,


о себе, у которого всё так плохо;





не думая, с этого ли ракурса





вы бы с ним выгоднее смотрелись,


не решая, всё ли тебе в нём нравится -


оно прелесть.





побудь с яблоком, с его зёрнами,


жемчужной мякотью, алым боком, -


а не дискутируя с иллюзорными


оппонентами о глубоком.





ну, как тебе естся? что тебе чувствуется?





как проходит минута твоей свободы?


как тебе прямое, без доли искусственности,


высказывание природы?





здорово тут, да? продравшись через преграды все,


видишь, сколько теряешь, живя в уме лишь.


да и какой тебе может даться любви и радости,


когда ты и яблока не умеешь





.Источник  





Современные стихи на разрыв аорты 10615







 




Жакет в стиле Шанель для полных женщин.





Жакет в стиле Шанель для полных женщин. 16538





 





Жакет в стиле Шанель для полных женщин. 79059





Готовая выкройка жакета полуприлегающего силуэта в стиле Шанель для полных женщин с обхватом груди 108 см. Края бортов, низа рукавов и карманы отделаны контрастной тесьмой. Застежка на кнопки или на крючки.





Независимо от того какой у вас вес, каких объемов вы достигли, даже независимо от вашего отношения к полноте, вы все равно стремитесь выглядеть как можно стройнее, как можно изящнее. И в этом вашем благородном стремлении одежда играет самую важную роль, если смотреть на этот вопрос с позиции «здесь» и «сейчас».





Подобрав соответствующий наряд можно зрительно вытянуть фигуру, удлинить ноги, сузить талию. Эти приемы существуют давно и, умело ими воспользовавшись, можно выглядеть красиво и элегантно уже сегодня.





 





Выкройка ЗДЕСЬ





 





 





 





 





 





Жакет в стиле Шанель для полных женщин. 83165



М.Цветаева. Реквием.





М.Цветаева. Реквием. 57857





 





 





М.Цветаева. Реквием. 11821 ***








Уж сколько их упало в эту бездну,


Разверстую вдали!


Настанет день, когда и я исчезну


С поверхности земли.





Застынет все, что пело и боролось,


Сияло и рвалось:


И зелень глаз моих, и нежный голос,


И золото волос.





И будет жизнь с ее насущным хлебом,


С забывчивостью дня.


И будет все — как будто бы под небом


И не было меня!





Изменчивой, как дети, в каждой мине


И так недолго злой,


Любившей час, когда дрова в камине


Становятся золой,





Виолончель и кавалькады в чаще,


И колокол в селе...


— Меня, такой живой и настоящей


На ласковой земле!





— К вам всем, — что мне, ни в чем не знавшей меры,


Чужие и свои?!


Я обращаюсь с требованьем веры


И с просьбой о любви.





И день и ночь, и письменно и устно:


За правду да и нет,


За то, что мне так часто — слишком грустно


И только двадцать лет,





За то, что мне — прямая неизбежность —


Прощение обид,


За всю мою безудержную нежность


И слишком гордый вид,





За быстроту стремительных событий,


За правду, за игру...


— Послушайте! — Еще меня любите


За то, что я умру.


8 декабря 1913





 





М.Цветаева. Реквием. 18544





Муз. М.Минкова, Автор текста  М.Цветаева, Исполнитель А.Пугачева.










М.Цветаева. Реквием. 25014


 





М.Цветаева. Реквием. 63592